Это не трогательно.Просто попытка описать жизнь,какой её вижуДобавлено (25.01.2009, 19:31)
---------------------------------------------
Вот интересный рассказ,написанный Виктором Цоем. Тут только 1 глава,если интересно,прочитайте полный рассказ по ссылке http://kinoshnik.narod.ru/kinorasskaz.htm
Когда всё было готово ко сну, то есть зубы вычищены, необходимые части тела вымыты, и одежда бесформенным образом лежала на стуле около кровати, Он лёг поверх одеяла и принялся разглядывать неровности давно не беленного потолка. День прошёл достаточно обычно: несколько встреч, несколько чашек кофе и вечерние гости с поучительной, но не очень интересной беседой. Вспомнив об этом, Он скептически улыбнулся, а затем откровенно зевнул, автоматически прикрыв рот рукой. Потом мысли его приобрели более возвышенное направление, и Он вдруг задал себе вопрос:
- Что у меня есть?
- У меня есть Дело, - начал размышлять Он. - И есть люди, которые помогают мне, хотят они того или нет, и люди, которые мешают мне, также хотят они того или нет. И я благодарен им, и в принципе делаю это Дело для них, но ведь мне это тоже приносит удовлетворение и удовольствие. Означает ли это наличие какой-то гармонии между мной и миром? Видимо, да, но нитка этой гармонии всё-таки очень тонкая, иначе не было бы так трудно просыпаться по утрам, и мысли о смерти и вечности, и собственном ничтожестве не повергали бы в такую глубокую депрессию.
Однако единственный, по Его мнению, приемлемый путь добиться спокойного отношения к смерти и вечности, предлагаемый Востоком, всё-таки не мог найти отклика в Нём, так как предполагал отказ от различных развлечений и удовольствий. Сама мысль об этом была Ему невыносимо скучна. Казалось нелепым тратить жизнь на то, чтобы привести себя в состояние полного безразличия к ней. Напротив, Он был уверен, что в удовольствии отказывать себе глупо и что заложенные в Нём духовные программы сами разберутся, что хорошо, а что плохо.
Он приподнялся на локтях и посмотрел за окно, и огоньки ещё не погасших окон показались Ему искрами сигарет в руках идущих в ночную смену рабочих. Он вдруг представил, как они стоят кучкой на перекрёстке и, ёжась от ветра, вырванные из тёплых квартир, ждут служебный автобус. Захотелось курить. Решив, что желание курить всё-таки сильнее, чем желание остаться лежать и не шевелиться, Он встал, набросил старый потрёпанный халат и, сунув ноги в тапки, побрёл на кухню. Закурив, Он некоторое время сидел нога на ногу, жмурился от яркого света и внимательно смотрел на дым папиросы. Со стороны мундштука дым шёл слегка желтоватый, а с другой- синеватый. Переплетаясь, дым тягуче поднимался вверх и рассеивался у закопченной вентиляционной решётки. Тут Он поймал себя на мысли, что минуту назад вообще ни о чём не думал, а был всецело поглощен созерцанием поднимающегося вверх дыма. Он засмеялся. Видимо, в этот неуловимый момент Он как раз и находился в состоянии полной гармонии с миром. Затем Он вспомнил, что нужно достать где-то денег и купить не особенно протекающую обувь. "Старая, - практично подумал Он, - протянет еще от силы недели две, а скоро весна". Докурив и снова зевнув, Он немного подался корпусом назад, отчего на груди его под левым соском образовался проём с мягкими неровными краями. Глубоко погрузив туда руку, Он осторожно достал свое сердце, которое лежало там, как в мягко выстеленном птичьем гнезде. Ощупав его и немного подышав на глянцевую поверхность, Он открыл дверцу кухонного шкафа и бросил его в мусорное ведро. Сердце лежало там неподвижно, затем стенки ведра стали покрываться инеем. Он встал, потянулся и пошёл обратно в комнату. Перед самым смыканием краёв проёма внутрь незаметно залетел мотылёк. Уже засыпая, Он услышал, как за стеной зазвонил будильник.
Проснулся Он от занудно крутящейся в мозгу строчки: Ты семь, восемь, ты семь, восемь.
Встав с постели, Он, шатаясь, пошел в туалет. По пути из туалета в ванную Его настиг приступ рвоты. Перегнувшись через эмалированный край, Он засунул в рот два пальца и вдруг почувствовал, как под пальцами что-то шевелится. Он резко отдёрнул руку, и вслед за этим бесчисленное множество мотыльков так облепили лампочку, что уже через минуту Он оказался в полной темноте, в которой было слышно только шуршание крыльев и звук падения в раковину маленьких мёртвых тел. Он успел заметить, что мотыльки были ярко-красные, как кровь. Строчка продолжала играть: Ты семь, восемь, ты семь, восемь.
Вернувшись в комнату, Он достал из ящика два пистолета, вставил дула в ушные раковины и одновременно нажал на курки. Падая, Он почувствовал, что пули сошлись точно в центре и расплющились одна об другую.
